В 1927 году в хуторе Кубанском прошла волна раскулачивания. Пострадали крепкие хозяева, не пожелавшие отдавать в колхоз нажитое непосильным трудом. «Забирали всё: какая-то жменька зерна, шаль… Оставались люди ни с чем… Деда, Астахова Алексея Ермолаевича, забрали с концами. Вскоре улица, на которой жила бабушка Анна Поликарповна с тремя детьми, сгорела (потому и называют Погорелой). Пошли по людям… Вскорости мать умерла, не выдержав лишений. И остался наш папа сиротой на попечении старших сестёр Шуры да Меланьи. Ему было 7 лет…»
Мы в родительском доме Астаховых (теперь здесь живёт Валентина, уступив свой дом сыну). У сестёр Татьяны, Валентины и Антонины то появляются слёзы, то лица расплываются в улыбке… « У мамы так же… Она совсем не помнит родителей – три годика всего было. Её отца, Семина Дмитрия Фёдоровича, правда, где-то встречал кто-то из хуторян. Говорили, что умер он в тюрьме. И матери, Татьяны Егоровны, тогда же не стало…»
«Папа наш, Василий Алексеевич, работучий был, за то и прозвали «огоньком». Как-то валили деревья в лесу (тогда ведь топором только и работали). Так он кубометров 8 или 12 нарубил! Мужики ему: «Ну ты и огонь!» Красивое, между прочим, прозвище, перешло оно не только детям, но и последующим поколениям.
Создали Василий и Анна, выросшие в сиротстве, семью. Один за другим появлялись дети: Таня, Валя, Петя, Тоня, Коля, Юра. Сначала ютились в маленькой хатке с кухонькой: сундук да кровати. Бедно жили. Сколько радости было, когда в доме появилась новенькая кровать с никелированными спинками! Позже построили новую хату, просторную. «Всегда держали много худобы: коровы, быки, овцы, гуси, индюки… Конечно, трудились все смала. Отец и сам много работал, и нас гонял». Вспоминают сёстры, как зарабатывали деньги, чтобы к школе одеться: тоннами собирали кислицу. Отец затемно натрясёт, ещё до рассвета ребятишек – в лес на подводе, а сам – на работу. Вечером забирает. Работал он в колхозе, с 1957 – в совхозе, сначала конюхом, потом водовозом, рассаду возил. Бог здоровья дал – прожил Василий Алексеевич 91 год.
А мама, Анна Дмитриевна – всего 61. «Печка русская была, в ней мама хлеб пекла. Хлеб такой хороший! Конечно, трудно ей было с нами. Шесть детей! Дедушек и бабушек-то не было, некому было помогать поднимать такую ораву. Мы в детстве всегда удивлялись, почему мама так любила головки и лапки с курочек? И что она в них нашла такого вкусного? Только с годами дошло, что лучшее она отдавала детям и мужу-кормильцу».
«Откуда у нас дар певческий? От родителей… И отец, и мать хорошо пели. Ни одна свадьба без них не обходилась. У матери был первый голос, такой красивый! Мы, дочки, а всё равно не умели выводить, как она, голос у неё лился… ( А вот тут я хочу возразить Тоне… Не одна я… Большинство хуторян это может подтвердить: в хоре «Кубаночка» голоса сестёр Огоньковых очень даже выделялись своей красотой и силой.) С детства мы слушали песни. Раньше-то люди в гости друг к другу часто ходили… В прежние времена хутор вообще гудел… Вечером выйдешь: в одном краю поют, в другом краю поют… Даже слышно было, как из первого района идут… И по голосам знали, кто поёт, кто тянет… Кучерявкины выделялись сильными голосами».
В 1977 году был создан хор «Кубаночка». «На открытие хора я не попала (рассказывает Антонина Васильевна) – сын только родился. Когда открылся новый Дом культуры, набирали штат. И мне предложили работать. Сыну всего 10 месяцев… А мама: «Иди, понянчу». Так и проработала до 1 ноября 2012 года, ровно 35 лет. Числилась заместителем директора Дома культуры, но фактически являлась хормейстером. Когда хору было присвоено звание «народный», предложили оформить официально, отказалась, поскольку теряла в зарплате».
Где только не побывал хор: в Москве, в Ленинграде (потом – Санкт-Петербурге), в Первоуральске, Кабардино-Балкарии, Армении… « В хуторе никто столько не видел, сколько мы увидели…» Особо памятна поездка в Армению в 1993 году, на Международный фольклорный фестиваль. Единственный российский коллектив не побоялся ехать туда. «В кассе аэропорта Любе (Темирова Любовь Константиновна) говорят: «Куда ты их везёшь? Там же война!» «Ничего, и в окопах попоём». Летим в самолёте над морем, молимся: дай Бог долететь, чтоб не сбили…» Встречала артистов жена министра культуры, трамвай изменил маршрут (а пассажиры с пониманием освободили его), чтобы довести хуторян до места назначения. «Тяжело тогда было в Армении: ни бензина, ни еды… Песня у нас была весёлая, а своего гармониста нет… Попросили местного подыграть… «А у вас сало есть?» Играет, а сам сало жуёт…»
О многом ещё поведали Татьяна Степанова, Валентина Клочкова и Антонина Луткова. Все Васильевны. Как пришлось вернуться Василию Алексеевичу, Тане и Тоне из Москвы, куда хор был приглашён для записи в фонд «Золотой голос России». Пришлось прямо с вокзала – в аэропорт: погиб Николай.
Рассказали сёстры и о том, как целую ночь пели хуторские казачьи песни Капаеву Владимиру Александровичу, руководителю «Криницы». Вот как сам он об этом вспоминает: «У меня в жизни произошла потрясающая творческая удача. Лет 12 назад я поехал записывать песни в Белореченском районе, в хуторе Кубанском, в одной семье за 3 дня записал 120 песен. Там были 3 сестры и бабушка Вера Петровна Волгина, уникальная женщина, старейшая певица, она знает много народных песен, научила им сестёр и поделилась со мной. Это всё равно что клад найти. Сколько песен интересных, не петых, неразработанных, я до сих пор эти песни аранжирую, «ставлю на ноги», и мы поём их нашим ансамблем». «Ему нравится – нам надо ещё показать: у нас их много! И давай! Мы же знали более 300 песен…
Ещё Щуров Вячеслав Михайлович приезжал – писать «Золотой диск» Выпускали диск в Голландии. Так он нам даже послушать не дал, на память не оставил: «У вас такой аппаратуры нет». Жаловались, пожурили его, но нам от этого не легче: там ещё бабушки пели, ценные для нас записи были. Ну да Бог с ним: где-то слушают люди наши песни, радуют они кого-то… Была и приятная неожиданность: во время очередной поездки в Санкт-Петербург нам подарили диск двадцатилетней давности. А подарил Алексей Анатольевич Мехнецов, который в своё время тоже приезжал в хутор за песнями… Пришёл к нам на концерт и подарил. Через 20 лет встретились! Многие нас записывали… Если после концерта продавали диски участников, наши расходились мгновенно. Однажды из Арабских Эмиратов записали обряд старинный казачий. Говорили – по телевизору покажут… Наверное, показали, но мы так и не увидели той передачи».
С улыбкой вспоминали, как в Краснодар ездили выступать с 2-х месячным сынишкой Вали. Он ещё приболел, так Мария Герасимовна (Башарина, местный фельдшер, тоже участница хора) делала ему уколы в перерывах… «Всякое было! А сколько слёз пролили… То мужья не пускают, то проблемы домашние… А петь-то хочется! Уже заразились… Это уже была болезнь наша… Это ведь кто чем болеет: кто водкой, а мы вот песнями».
Хочу пояснить: цель моего очерка – вовсе не творчество ВСЕГО народного хора «Кубаночка» (о нём много написано, много ещё можно писать). Сегодня я пишу о СЕМЬЕ Астаховых – Огоньковых (как их называют в хуторе). Сейчас они поют в церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что в станице Пшехской: «В церкви поём много, по 3-4 часа, до 2-х часов чистого пения. Фольклор и церковное – разное пение… По-разному подаются голоса… Потихоньку, спокойно… В казачьих от голоса требуется больше силы… Душа болит, но отпели…»
Думаю, выражу желание большинства хуторян ещё не раз на сцене нашего Дома культуры увидеть эту певческую семью. Талант передался и детям, и внукам… Не должна умирать старинная казачья песня… И уж коли Бог наградил Огоньков ТАКИМИ голосами, они должны дарить радость людям, делиться своим бесценным даром.
Со слов сестёр Астаховых (Огоньков) записала Речкина Л.В.
Хутор Кубанский.