93-летний Грач Сетракович Тарлакьян родом из Сочи. Прадед его жил в Верхнем Лоо, в горах. По-видимому, Тарлакьяны оказались там в результате геноцида армян во время русско-турецкой войны 19 века. « Когда семья переехала в хутор Кубанский (в 1926 году), мне было 5 лет. Жили поначалу у Семернякова Лавро в первом районе. Пустил на квартиру временно. У него буйволы были. А буйволиное молоко густое такое, вкусное, хорошее… Так мне казалось». Потом построили свой дом на Лесном.
Далее ветеран рассказывает, что и раньше в хуторе школа была. Небольшой домик на том месте, где сейчас средний магазин. Собирался один класс, где учили грамоте и основам математики. А к 1928 году была построена настоящая школа (её называют «маленькой») под цинковой крышей. Просторные классы, канцелярия, раздевалка и жилые комнаты для учителей. В том же году в 3-м районе станицы Пшехской была построена школа по тому же проекту, поскольку ребятишкам далеко было ходить в центр. Можно представить, сколько учеников было в станице в 1928 году!
«Детство как детство… Надевать-то нечего было…В школу ходили с Лесного. Когда она открылась, я как раз в 1 класс ходил. Тут, в самом этом доме, жил Мадельян Хорен Багдасарович. У него мы и квартировали на кухоньке. Было нас человек 5, армяне все: Миносьян, брат мой Баграм, двоюродные Левон и Ардавас. Я ещё русского языка по-настоящему не знал. Запомнилось – купил мне в 1 классе отец пальтишко, ребята спрашивают: «Когда купил?» «Завтра», — говорю. Вот так!»
Первым директором школы был Симонов Иван Васильевич. А первым учителем первоклассников – Чупилко Михаил Емельянович. Отец его, Емельян, являлся во времена НЭПа владельцем маслозавода. Именно первый учитель привил Грише любовь к математике, которую тот пронёс через всю свою жизнь. В хуторской школе поначалу было 4 класса. Одновременно занимались в одном помещении по два класса – учителей, видимо, не хватало. У директора было две дочери. Мария была грамотная, но не работала учителем. А вот Елена, младшая, выучилась и преподавала, но это уж после того, как Грач начальную школу окончил. Была ещё одна учительница – Антонина Петровна, тоже из приезжих.
«Много ли ребятишек пошло в 1 класс, когда открылась школа? В самом начале – нет. Как раз ведь голод начался. Помню, колхоз выделял крупу кукурузную. Варили без жиров, без ничего. Вроде каши. Припоминаю, как некоторые экономили, чтобы домой принести хоть немного. Дома ведь тоже кушать было нечего. Голодные… У каждого была своя чашка, из дома. Получим свою порцию – едим медленно, облизываем-облизываем… Кушать-то охота! А Иван Васильевич любил пчёл, держал специально, и учеников приучал к этому делу. Так вот, накачает мёда – и в школу, для питания. По ложке к каше доставалось… Вот так! Пережили…»
Одноклассниками Грача Сетраковича были Лутков Иван Николаевич, Лутков Пётр Петрович, Луткова Пелагея Гавриловна. « У нас были звенья. В каждом звене – 4 человека, когда 2 парты сдвигали. Так вот она была в моём звене (я – звеньевой). Уже в старости, незадолго до смерти, вспоминала: «Ты, Гриша, в детстве хорошо коней рисовал».
Вместе с Гришей начинала учиться в первом классе ныне здравствующая Астахова Елена Ефимовна, но из того времени помнит лишь, как на подводе в школу возили. Учёбу ей пришлось прервать с наступлением холодов – надевать было нечего. Должно быть, не одна она была такая…
Как-то провинились мальчишки. Директор, Симонов И.В., и говорит: «Пойдёте в лес, в наказание, и посадите деревья». Так появились перед школой 4 ясеня.
По окончании хуторской школы Гриша продолжил образование в Пшехской семилетке. «Жили там неделю, а по субботам уходили домой: продуктов взять, искупаться. На месте амбулатории было общежитие для учащихся… Помню… вечером уроки надо делать, а керосина, да и лампы нет… А церковь ещё работала… Так мы ходили туда… Свечек люди понаставят, а мы соберём – и в общежитие… Потихоньку жжём и книжки читаем.
Помню, как в Пшехской церковь закрывали, колокола сбрасывали… Подписи по станице собирали, кто против этой церкви. Ну а мы пацаны… мы что… Нам сказали расписаться – мы и расписались… Накалякали… Потом-то, через год, я на квартире жил у Чеботарихи, она певчей при церкви раньше была. Много книг у неё осталось религиозных, нам предлагала читать.
Учителей Пшехской школы помню… По математике был Скрипниченко Иван Иванович. Мария Ивановна, его жена, учитель истории. Брацило Мефодий Трофимович преподавал географию, ботанику и зоологию – три предмета. Он хорошо на скрипке играл. Возьмёт инструмент, играет на уроке… А мы, пацаны, сидим слушаем…
Как закончил семилетку? Хорошо. Особенно математика мне давалась легко, я просто отдыхал на этих уроках. Только история барахлила малость. Недолюбливал я этот предмет. Как изучать стали древнейшую – показалась она мне брехнёй. Вот и вытягивал только на «троечку».
После семилетки Гриша Тарлакьян продолжил учёбу в школе №68. Из хутора Кубанского один! Среднюю школу закончил – было лет 16. Взяли в хуторскую школу пионервожатым. Потом подружился с Еленой Петровной Пономарёвой, будущей женой. Она тоже вожатой была. « Помню, как первую ёлку организовал. В колхозе выпросил денег. Пешком – в Майкоп, за игрушками… Где на быках, где на лошадях, где пешим… Пацан был… В колхозном саду – сосёнка, макушку срезали, спустили. Тут уж мужики помогали. На празднике и бенгальские огни были, первый раз их ребятишки увидали».
К тому времени директором школы стал Михаил Емельянович Чупилко, при этом оставаясь учителем. Часто в отъезде был. Вот и замещал его вожатый довольно часто. «Тогда в школе ликбез был для взрослых. Вечерами занимались раза три в неделю. И здесь я преподавал. Ходили… Много! Человек по тридцать, а то и больше».
Вот так Тарлакьян Грач Сетракович получил путёвку в жизнь в школе хутора Кубанского. Потом была школа бухгалтеров в Адлере, недолгая работа в колхозе имени Будённого в качестве счетовода-кассира, фронтовой путь длиной в 6 лет и долгая трудовая жизнь на благо земли, ставшей для нашего ветерана истинной родиной. «Вернулся с войны – только два дня и отдохнул в семье. Тогдашний председатель колхоза Кешаян Александр Соломонович пришёл: «Давай на работу. Сидишь уже целых два дня. Хватит». Стал изучать документацию – всё запущено, учёта никакого. Всё пришлось начинать с нуля. Правда, за время войны кое-что подзабылось. Достал книжонку, посмотрел — вспомнилось. Начал работать.
Председатели колхоза тогда часто менялись. Но главное условие – должен быть партийным. Контора тогда находилась в центре хутора, где сейчас амбулатория. Председатели менялись, а бухгалтер был незаменим. И вот что было при Топилове. По уставу сельхозартели, если продали, например, быков, вырученные деньги должны были идти на воспроизводство, т.е. восстановление поголовья. А тут как раз Государственный займ. Продали мы лошадей, быков – некоторое количество денег скопилось. Говорю: «Надо положить на счёт капиталовложений». А Топилов: «Нет, надо погасить займ». Спорили-спорили – я всё бросаю и ухожу. Рассчитался. Не мог я рисковать, ведь бухгалтер несёт материальную ответственность, ему перед законом отвечать.
Недолго был без работы. Началась уборка урожая, позвали весовщиком, заведующим током. Прихожу. Надо зерно сдавать. Учёт ведёт Мартынова Мария Кондратьевна. Образования бухгалтерского нет – просто бумаги подписываются. Вижу – дело неладное, нужно самому вести учёт. Отправляю зерно на элеватор, а квитанции себе складываю. Свой учёт веду – домашний. Время идёт – бухгалтера нет. Ревизор с района приехал… Как насчитал девчатам! Самим надо платить. Прихожу в контору, а они сидят, плачут… Выручил». Вернулся опять Грач Сетракович на должность бухгалтера, порядок в учёте навёл. Но и условие поставил – никаких трудодней, а твёрдый оклад за свою работу. Согласилось руководство – человек-то незаменимый в колхозе.
В 1957 году был создан совхоз, назначили его бригадиром овощеводческой бригады, одной из двух. «В овощеводстве я не соображал ничего, но потихоньку стал разбираться, литературу читал. Неплохая наша была овощеводческая бригада. На заработанный рубль иной раз девчата получали по рублю. Так называемую 13-ю зарплату.
Любил я экспериментировать. Это у меня просто в крови. В теплицах земля засорена, сорняка много. А рассады: помидоров на 30 га, капусты – на 10, перца на 10. Приходилось полоть. Отапливали теплицы теплогенераторами. Глянул – зарастает всё. А рассада даже ещё и не проклюнулась… Приезжает агроном Щуцкая Антонина Петровна: «Что делать будете? Школу зовите». Ну что школа? Дети же, много ли наполют? А рассады гектара 3 всего. И что-то у меня бумажка в руках оказалась, накладная ненужная… А я курил… Зажёг я эту бумажку и бросил… Раз – трава и выгорела. Ага! Послал парнишку, который генераторы обслуживал, за паяльной лампой. Выжег травы кусок… Думаю, что же дальше будет? Наутро перец, как щётка, взошёл. Собрали мы лампы по всему хутору и за два дня выжгли в теплицах всю траву Приезжает Антонина Петровна: везде чистота, культуры растут, как на дрожжах… «Как это у вас получилось?» «Уметь надо!» Оформили рацпредложение, дали 50 рублей премии. Все совхозы района перешли на этот метод обработки».
На пенсию ушёл Грач Сетракович Тарлакьян в 1981 году, а бригаду передал дочери Светлане, которая к тому времени закончила заочно сельхозинститут.
Не перестаю восхищаться жизнелюбием ветерана, его удивительной памятью, оптимизмом. Он живо интересуется тем, что происходит в современной жизни, при этом является связующим звеном между прошлым и днём сегодняшним. У него 7 детей, 16 внуков, 6 внучек и много правнуков.
От имени всех хуторян хочу пожелать нашему уважаемому Грачу Сетраковичу долголетия, крепкого здоровья, тепла и любви окружающих людей.
Со слов Тарлакьяна Грача Сетраковича записала Речкина Л.В.
Хутор Кубанский.
Всем доброго дня! Удивительная история. Я поражен такими подробными фактами, единственно не понятен фронтовой путь в 6 лет и жаль об этом пути хотя бы чуточку не указали, уверен там есть что. Благодарен журналистам за то, что рассказывают о таких легендарных людях, которым многие обязаны нынешним!
http://www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/437/033-0717037-2242%2b060-2242/00000036.jpg&id=45341665&id1=bc6007cf7a2164aafb418f4061f16d67
Он до Вены дошёл….. поэтому 6 лет….